Доктор Шмидт изучает укусы

Иногда ночью я вскакиваю с постели и начинаю сердито колотить по стенам. И мне плевать, что соседи проснутся и вызовут полицию. Я пытаюсь контролировать это поведение, но просто не могу уснуть, пока каждый проклятый комар не превратится в красновато-коричневое пятно на стене. Эти кровопийцы могут свести с ума, хотя обычно укус зудит не так уж и сильно. Джастин Орвел Шмидт мог бы только от души над этим посмеяться. У 69-летнего энтомолога из Аризоны рыжие волосы, голубые глаза, и в целом он выглядит как вполне симпатичный человек.

Однако насекомых это не особо впечатляет. Ученого за всю его жизнь жалили насекомые более 150 различных видов, живущих в мире, и по сравнению с большинством из них комары — просто хлюпики. Ни один из этих укусов доктор Шмидт не получил умышленно, боль просто явилась результатом его профессионального риска. Но, вместо того чтобы жаловаться, энтомолог воспользовался возможностью, чтобы систематически классифицировать укусы в соответствии с их болезненностью. В результате появился индекс силы ужалений Шмидта — шкала для классификации болезненных ощущений, получаемых от укусов насекомых (Schmidt, 2016). Они распределяются по пунктам от 1 до 4, где 1 означает, что укусы причиняют дискомфорт лишь наполовину, а 4 — это укусы, вызывающие невообразимо адские мучения.

Его описания укусов настолько образные, что могут конкурировать с великой поэзией прошлого.

Укус огненного муравья с интенсивностью 1,2 как резкий и тревожащий, словно бежишь по заряженному статическим электричеством ковру, который электризует все тело.

Его описание укуса настоящей осы напоминает о вкусе хорошего мексиканского чили — богатый, крепкий и горячий. Он сравнивает ее укус с дымом сигары на языке и присваивает ему уровень интенсивности 2. К наиболее суровым экспонатам его коллекции можно отнести осу, называемую тарантуловый ястреб. Ее образ жизни настолько суровый, что покрытые татуировками с ног до головы члены банды байкеров рядом с ней покажутся жалкими маменькиными сынками. Чтобы осуществить процесс размножения, насекомое оглушает тарантула своим жалом. Затем утаскивает свою восьминогую жертву к себе в нору, откладывает одно-единственное яйцо в ее брюшко и запечатывает входное отверстие. Как только личинка вылупляется, так сразу же начинает грызть паука. При этом новорожденная оса не трогает жизненно важные органы, так что паук не может двигаться, но остается жив. Что чувствуют жертвы осы, Шмидт испытал на собственном опыте.

Шмидт сравнил укус тарантуловой осы с тем ощущением, когда сидишь в теплой пенной ванне, и тут вдруг в воду падает фен.

Таким образом, оса получила уровень интенсивности боли от укуса 4. Другой исследователь описывает боль как лишающую всех возможностей делать что-либо, кроме как кричать.

Индекс силы воздействия от укусов Шмидта впервые позволил сравнить интенсивность укусов насекомых. Можно измерить, сколько яда выделяет насекомое и насколько он токсичен, но, насколько это больно, измерить трудно без участия таких людей, как г-н Шмидт, которые испытали на себе множество оттенков боли и составили их классификацию. Его интерес к защитным механизмам насекомых, по его собственным словам, восходит еще к случаю из далекого детства, когда он однажды сел на муравейник. Со мной это тоже как-то приключилось, когда я был маленьким, но лишь привело к увлечению лечебными мазями и зажигательными стеклами.